«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

свободное место. Напротив Сатурна сидел Жак, потом Брис, свободное место и Гарамюш.

На коленях Бриса виднелся маленький новехонький чемоданчик из желтой кожи, его ручка крепилась при помощи блестящих никелированных колец, а инициалы на нем гласили, что он принадлежит кому-то другому, кого тоже зовут Брис, но в чьем имени П удвоено.

– Вы до Херострова? – сказал Жак.

Он обращался прямо к Сатурну Ламийскому. Глаза того были закрыты; он дышал тихонько, чтобы не проснуться.

Раймон вновь надел очки. Это был большой и сильный мужчина, в массивных очках и с пробором сбоку, волосы его слегка растрепались.

– Что будем делать? – сказал он.

– Начнем с пальцев ног, – сказал Брис.

Он открыл свой желтый чемоданчик.

– Нужно снять с него туфли, – предложила Коринна.

– По-моему, лучше его по-китайски, – сказала Гарамюш.

Она замолчала и покраснела, потому что все с негодованием на нее уставились.

– Хватит! – сказал Жак.

– Черт подери! Во бляха! – сказал Брис.

– Вы выходите за рамки, – сказала Коринна.

– А как это – по-китайски? – сказал Раймон.

На этот раз воцарилась и в самом деле гробовая тишина, тем более что поезд теперь катил по участку пути, уложенному на каучуковую насыпь, ее недавно возвели между Комсодерьметровым и Смогогольцом.

Это и разбудило Сатурна Ламийского. Его прекрасные каштановые глаза вдруг раскрылись, и он натянул на колени сползший с них плед. А потом опять закрыл глаза и, казалось, вновь погрузился в сон.

Под громкий хруст тормозов Раймон покраснел как рак и более не настаивал на своем вопросе. Гарамюш ворчала что-то в своем углу; посмотрев, достаточно ли накрашены ее губы, она вынула губную помаду и украдкой несколько раз быстро подвигала ею туда-сюда внутри облатки, чтобы Раймон сообразил. Тот стал еще пунцовее.

Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Коринна брезгливо разглядывала Гарамюш.

– Начнем с ног, – сказал Жак. – Снимите-ка с него туфли, – подсказал он Раймону.

Тот, в счастье, что может быть полезен, опустился рядом с Сатурном Ламийским на колени и попытался развязать его шнурки, но те, завидев его приближение, зашипели и стали извиваться во все стороны. Не преуспев, он плюнул на них, как разъяренный кот.

– Ну давайте же, – сказал Брис. – Вы нас задерживаете.

– Я стараюсь как могу, – сказал Раймон. – Но их не развязать.

– Держите, – сказал Брис.

Он протянул Раймону крохотные, ослепительно блестящие кусачки. С их помощью Раймон взрезал кожу туфель вокруг шнурков, не повредив их; завершив операцию, он намотал полоненные шнурки себе на пальцы.

– Ну вот, – сказал Брис. – Осталось снять с него обувь.

Это взял на себя Жак. Сатурн Ламийский по-прежнему спал. Жак закинул туфли в багажную сетку.

– Не оставить ли на нем носки? – предложила Коринна. – Они помогут сохранить тепло и попадут в рану. Если повезет, это вызовет заражение.

– Прекрасная мысль, – сказал Жак.

– Угу! – сказал Брис.

Раймон уселся рядом с Сатурном и принялся заигрывать со шнурками.

Брис вынул из чемоданчика прелестную миниатюрную паяльную лампу и бутылочку, из которой налил в лампу бензина. Жак чиркнул спичкой. Красивое желто-голубое с дымком пламя поднялось и опалило ресницы Бриса, тот в ответ разразился бранью.

В этот миг Сатурн Ламийский открыл глаза, но тут же закрыл их снова. Его ухоженные руки покоились поверх пледа, а длинные пальцы переплетались столь сложным образом, что у Раймона, после того как он минут пять пытался в этом разобраться, разболелась голова.

Коринна открыла свою сумочку и вынула оттуда расческу. Она поправила прическу перед окном – благодаря черному ночному фону в него прекрасно можно было глядеться. Снаружи ветер свистел по степи, и волки, чтобы согреться, носились как угорелые. Поезд обогнал одинокого путешественника-веселопедиста, который из последних сил крутил педали над гладью степных песков. Уже недалеко был Братскипродольск. Точно такая же степь тянулась до самого Горнопятщика в двух с половиной-другой верстах от Бранчочарновни. Вообще-то, никто не мог выговорить названий этих городишек, и в привычку вошло называть их просто Урвилль, Макон, Лепюи и Сент-Машин.

Грубо харкая, заработала паяльная лампа, и Брису пришлось повозиться с регулирующей иглой, чтобы добиться скромного язычка голубого пламени. Он передал лампу Раймону и положил желтый чемоданчик на пол.

– Ну что, последняя попытка? – предложил Раймон.

– Да, – сказал Жак.

Он нагнулся к Сатурну:

– Вам до самого Херострова?

Сатурн открыл один глаз и тут же его закрыл.

– Сволочь! – сказал разъяренный Брис.

Он, в свою очередь, встал перед Сатурном на колени и приподнял первую попавшуюся под руку из его ног.

– Больнее будет, если сначала выжечь ногти, – объяснила Коринна, – ну а кроме того, и рубцеваться все это будет немного дольше.

– Дайте-ка мне лампу, – сказал Раймону Брис.

Раймон протянул ему лампу, и Брис прошелся огнем по двери купе, чтобы проверить, как она греет. Лак начал оплывать, отвратительно завоняло.

Но еще хуже воняли, сгорая в свою очередь, носки Сатурна, из чего Гарамюш сделала вывод, что были они из чистой шерсти. Коринна не обращала на это внимания, она уткнулась в книгу. Раймон и Жак ждали. От ноги Сатурна шел дым, она громко потрескивала и пахла жженым рогом, а на пол с нее падали черные капли. Ступня Сатурна корчилась в потной руке Бриса, ему трудно было ее удерживать. Коринна отложила книгу в сторону и приоткрыла окно, чтобы чуть-чуть проветрить помещение.

– Постойте, – сказал Жак. – Попробуем еще раз.

– Вы не играете в карты? – приветливо сказал Раймон, поворачиваясь к Сатурну.

Сатурн забился в угол купе. Рот его слегка перекосился, лоб чуть морщился. Ему удалось улыбнуться, и он еще крепче зажмурился.

– Все впустую, – сказал Жак. – Он не желает разговаривать.

– Какая сволочь! – сказал Брис.

– Невоспитанный тип, – сказал Раймон. – Когда оказываешься вшестером в железнодорожном купе, нужно разговаривать.

– Или забавляться, – сказала Гарамюш.

– Заткнитесь, – сказал Брис. – Известно, чего вы хотите.

– Вы могли бы испробовать ваши пинцеты, – отпустила в этот момент замечание Коринна.

Она подняла свое прекрасное лицо, и веки затрепетали на нем, как крылышки бабочки.

– Знаете, на ладонях есть такие места, за которые стоит взяться.

– А лампу что, выключить? – сказал Брис.

– Да нет, продолжайте оба, – сказала Коринна, – куда вам торопиться? До Херострова еще далеко.

– В конце концов, он все же разговорится! – сказал Жак.

– Черт! – сказала Гарамюш. – Каков, все же, хам!

На овальном лике Сатурна Ламийского промелькнула мимолетная улыбка. Брис вновь взялся за паяльную лампу и приступил к другой ноге – как раз посреди подошвы, ну а Раймон копался в чемоданчике.

Голубому пламени лампы удалось пройти насквозь ногу Сатурна как раз в тот момент, когда Раймон нащупал наконец нерв. Жак их подбадривал.

– Попробуйте под коленом, – подсказала Коринна.

Чтобы удобнее